Саламыч (Черчесов) – демократичный человек. С виду кажется тиран, с дубиной бегает за нами. Но это не так. О тех ошибках, которые были, он говорил спокойно и с холодной головой.

Черчесов больше мотиватор, чем про тактику. Он умеет настроить на нужный лад. Без криков и шумов. Но потребовать он может.

Смысл орать на 30-летнего человека? От этого ничего не изменится. Если ты сыграл в каком-то моменте плохо, то в следующем таком эпизоде, если на тебя до этого наорали, ты лучше не сыграешь. Наоборот, нужно успокоить людей – тогда эмоциональный фон будет немножко выше. Те моменты, которые будут, и сама игра – все будет складываться по-другому.

Хиддинк вне поля – это не тренер. Вот он сидит с сигарой, с бокальчиком вина. Он любил говорить, что свободное время не только для игроков, но и для тренеров. Мы должны отдыхать. Не только друг от друга, но и мозгами.  

Когда начинают ругать перед большим турниром или серьезной игрой, я всегда замечал: 200%, что все будет хорошо. Настроение перед чемпионатом мира было шикарное. Это схватка с обществом. Когда мы выходим из нее победителем, на душе становится приятно.

Когда отбил решающий пенальти в игре с Испанией, с головы до пят все вылетело – дух вылетел. Не могу описать. Я сначала не поверил, что это произошло. Почувствовал, что мяч попал в ногу и думал, что он залетел в ворота по логике.

У моего папы был заказ на старые Лужники – он возил сок в пакетах. Говорит – поехали со мной. «Возьми с собой мяч». Нам открыли ворота, пока разгружалась фура. Я вышел на стадион Лужники. Поставил мяч на 11 метров и забил гол. У меня мысль была такая: «Когда-нибудь я здесь сыграю». И вот через 500 лет это все произошло. Только я отбил. Зеркально случилось.

Всегда приятно, когда люди переживают и болеют за нас. Эмоции добавляет, когда команда выигрывает, и эти люди, которые еще сильнее кричат, срывают голос. Берет какая-то гордость. За людей и за фанатов.

Раньше молодые грузили сумки, баулы с мячами. Так было, когда я попал в ЦСКА. Сейчас нравы у молодежи не те. Будет лежать сетка мячей – он мимо пройдет. Я, например, сеточку возьму. А ему не будет зазорно.

Две травмы, которые у меня были – самые сложные моменты в карьере. В 2007 и в 2011-м. Немногие понимают, что это такое. Ты лежишь полтора месяца в кровати на спине. Ты не можешь нормально помыться, сходить в туалет. Ты на костылях. У тебя такая штука – бандаж. Ничего сделать не можешь. Нога становится тонкая. Ты осознаешь, что все – сейчас связка зарастет, тебе надо начинать все заново. Заново ходить – нога ведь болтается, мышц нет. Делать упражнения, процедуры. Ты начинаешь закачивать эту ногу – месяц, два, три. Что-то не так – мышца пока не подросла. Многие не знают этой кухни, но это тяжело.